Название: Рай: Надежда
Название зарубежное: Paradies: Hoffnung
Год: 2012
Страна: Австрия, Франция, Германия
Жанр: драма
Рекомендовано: зрителям, достигшим 16 лет
Фильм/Сериал: movie
Продолжительность: 92 мин.
Премьера: 8 февраля 2013
Возраст: 16+
Озвучка 1 плеера: Профессиональный (многоголосый закадровый)
Озвучка 2 плеера: Проф. Многоголосый
Рейтинг Кино Поиска : 6.144
Рейтинг IMDB : 6.70
Зрители : Австрия - 18.5 тыс., Германия - 7.2 тыс., Нидерланды - 6.8 тыс.
Режиссер: Ульрих Зайдль
В ролях: Мелани Ленц, Верена Лебауэр, Йозеф Лоренц, Михаэль Томас, Вивиана Барч, Мария Хофштаттер, Arabel Aigner, Ванесса Экер, Ines G?tz, Alexia Greimel
Её мать уезжает в Кению в поисках мальчиков, готовых предоставить ей любовные услуги. Её тетя - католик, с головой поглощённая проповедованием Евангелия. А 13-летняя Мелани проводит свои каникулы в диетическом лагере в Австрийских горах. В перерывах между физическими упражнениями и консультациями по вопросам питания, ночными боями подушками и тайными соревнованиями «кто больше выпьет» на местной дискотеке она влюбляется в доктора и по совместительству директора лагеря, который старше её на сорок лет......
Рецензии: Это и есть надежда?------
Один из прочитавших мой текст про предыдущий «Рай» Зайдля возмутился тем, как однобоко я прочитала «накрахмаленный, залакированный» образ героини «Веры», а прочла я ее как статую. Среди прочего мне было сказано: «Автор, может быть, сложнее, чем он сам о себе думает, а? Помимо предфинального бичевания-лобызания распятия героиня в финале о чем просит мужа? «Прости!»». Сейчас, посмотрев заключительную часть трилогии, я подумала, что ведь и правда, вполне может так статься, что Зайдль совсем не тот, кем сам себе и нам мерещился. «Надежда» выявила что-то, казалось бы, для него невозможное, то, что в предыдущих частях было укрыто под спудом, спрятано в такой далекий и нечитаемый подтекст, что только б ясновидящие догадались, сколько в режиссере не надежды даже, а нежности, свободы сердца, живой спонтанной дикости, столь же живой, как лесная чаща зеленой, неоперившейся любви Мелани, напитанная солнцем и туманом.
Третий рай Зайдля вызвал странное чувство. Так просто его не назовешь. Оно из тех «невспоминаемых слов», которыми мучились символисты... На меня это чувство обычно накатывает после чтения дневников или текстов Толстого. В общем, самое важное в человеке - спонтанность, самодвижение, свобода. То, что не поддается холодному причинному объяснению. Свободная спонтанность, невстроенность в схему, план, машину. Если честно, картины Зайдля, почти все, что видела, - еще та машинерия. Все детали на месте, все подчинены главному - замыслу, рациональная расчерченность кадра пробрала б самого строгого классициста... И тут вдруг - «Надежда». Будто поломка случилась. Будто многотонной плитой рухнул план. И прямо на нем зацвел скромный цветок, бледный, может быть, невзрачный, но живой. И сердце дрогнуло...
Толстой больше всех своих героинь любил естественный росток жизни - Наташу Ростову. Идея образа Наташи - спонтанная жизнь, «живосердечие» (М. Эпштейн), искренность и свобода отдать себя целиком тому, что абсолютно захватывает, без знания цели и смысла, детскость, неотлаженность привычек и планов, когда все невпопад, и именно поэтому кипит жизнью, дышит и веет. Юная героиня Зайдля Мелани - это та же Наташа. Ее образ действует столь же неуловимо, столь же захватывающе, потому что посвящен раскрытию самого неуловимого и самого живого в человеке, во всех нас - простого необдуманного движения жизни, неотменяемого, не отягощенного запретами, нормами, правилами. Оно как молитва. Неистребимо. Ведь если отнять у молитвы слова, с самой молитвой ничего не сделается, она останется без знаков и слов - вибрацией, незаметным трепетанием молящейся меня, воздуха, в котором я, всего мира. В тонах и полутонах, в звуках нежности. Это и есть надежда?
Это и есть надежда? Что жизнь может протекать искренне даже в самой адской тюрьме правил и смыслов, как этот дебильный лагерь для похудания. Что жизнь свободно, неподконтрольно, как лес - растения, может рождать нерасчетливую, бессмысленную привязанность, искренность и слепоту самоотдачи, любовь без правил, запретов, укоров, зароков... любовь, которая всегда застигает врасплох и полна нечаянностей, удивлений, ошибок, столь же похожих на грехопадение, сколь на рай.
Последовательно сухой взгляд режиссера, его жесткая морализаторская сатира, методично собирающая зерно и сжигающая солому, вдруг обернулись сердечностью. Философия - исповедью и поэзией. Ум - любованьем наивностью и непосредственностью. Томление (от мира сего) - просиянием (не от мира сего). Уроды - юродством. Остывшее и холодное - воспламененным лицом, загоревшимися глазами, бурлящей кровью. А расположение фильмов (Любовь - Вера - Надежда) обрело и цель, и движение, и надежду, которая - будучи последней - все же не умерла... и - вместо красоты? - спасла мир и жизнь во всей ее открытости, уязвимости и неистребимости.
P.S. После этого фильма задумалась вот над чем: художнику в своем творении труднее всего дать простоту и естественность, гораздо проще - глубину и сложность....
